NOW PLAYING
Марк Хьюз: «Невозможно опротестовать тот факт, что конкретное увеличение эталонов безопасности, приключившееся за время серьезной работы Сида Уоткинса, принесло Формуле 1 большую пользу. Данная работа проводилась по четырем фронтам: усовершенствование системы автомашин, улучшение автотрасс и увеличение качества предоставляемой медпомощи. Уоткинс лично на любой автогонке отвечал за 3-е назначение, и его регулярное желание к отличным стереотипам безопасности хорошо воздействовало и на первые 2.
Кто-то может сообщить, что все эти перемены были неминуемыми, что они случились по велению времени и стали последствием познаний, скопленных до данного.
Все-таки, кто-то мог их продвигать, и в случае если рассуждать о медпомощи, предоставляемой на Гран При, то развивать это назначение рвались и Берни Экклстоун, и вице-президент ФИА (вначале Жан-Мари Балестр, потом Макс Мосли). А как раз доктор Уоткинс был тем человеком, кто точно устанавливал, что нужно сделать, кто одолевал инерцию мышления и устоявшиеся традиции. Кстати, он встречался с солидным противодействием.
После общественной катастрофы при участии 10 автомашин на старте Гран При Италии 1978-го года милиция на физическом уровне мешала Уоткинсу и агенту управления автогонки угодить к месту инцидента. Только через 20 секунд в лечебном центре он сумел обследовать Ронни Петерсона, принявшего трудные травмы. Петерсон умер вечером в итоге осложнений, открывшихся после многочисленных переломов. Чтобы отвести такие ситуации в будущем, нужно было минимизировать издержки времени при предложении первой помощи и ввести передовые лечебные технологии. Когда Сид Уоткинс осознал, что просто не может воздействовать на картину в критичные факторы катастроф, когда требуется предоставить потерпевшим неоложную помощь, ему стало понятно, что исторически образовавшиеся традиции нужно разламывать.
У владельцев автотрасс забрали право самим решать, каким стереотипам будут отвечать лечебные центры автодромов, выбирать уровень их оборудования, место размещения, и устанавливать круг лиц, кто имеет право допуска к месту катастроф. Вместо данного был введен целый стереотип, и вышел начальник, который отвечал за все, что было сопряжено с лечебной стороной автогонок – подобным управляющим при помощи Берни Экклстоуна стал доктор Уоткинс. Человек большего калибра едва ли совладал бы с данной труднейшей работой и, вероятнее всего, отступился. Если не в тот момент, то позднее, когда Уоткинсу понадобилось быть очевидцем заключительных факторов жизни подобных собственных приятелей, как Жиль Вильнев и Айртон Сенна.
Когда-нибудь в 1979-м в Хоккенхайме Уоткинсу и его ассистенту в момент начала Гран При не позволили находиться в помещении дирекции автогонки. В тот момент еще не было введено требование, что на 1-м круге лечебный авто сопровождает пелотон.
Доктор сразу же рассказал про это Берни. Все было готово к старту, когда Экклстоун осведомил учредителей, что если Сид не будет там, где он обязан располагаться, все пилоты покинут автомашины, и кому-то затем надо будет комментировать 80 тысячам созерцателей на трибунах, отчего автогонка не прошла. Уоткинса сразу же запустили.
С помощью собственного притягательности и престижа доктора он достиг размещения Балестра, старого главы ФИА, который был весьма сложным человеком. К примеру, когда-нибудь в Рио-де-Жанейро Уоткинс не позволял начать тренировку, пока госпиталь не будет отвечать нужным стереотипам.
После данного его вызвал Балестр и между ними прошел такой разговор, который Проф воспроизвел в собственной биографии.
Балестр: Врач, отчего подготовка стартовала с запозданием на час?
Уоткинс: Потому, что госпиталь был сконструирован чересчур рано. Это кратковременная система, и ее здание приостановила ужасная погода.
Балестр: Отчего тогда на автодромах не строят мобильных лечебных центров?
Уоткинс: Вице-президент, когда я предлагал это в 2016 г, моя мысль была отвергнута.
Балестр: Кем?
Уоткинс: Вами.
После данного Уокинс в очень топорной манере направил главы ФИА в грудь. Балестр сразу же договорился с резонами доктора. Сид мог достигать своего».